Сева Даль. Из рабочего-11.

- Придется рисовать маслом. На картоне. Ну, а что теперь? Не пекаться что ли, раз больше в доме нечем рисовать? - подумал Сева, доставая из-за кровати лист картона, оставшийся от прошлой кровати, оставшейся в прошлой жизни, в картонной коробке, в которой привезли кровать, на которой сейчас сидел Сева, как-будто в прошлый раз он стоял рядом с ней, как в коробке из картона. - Мне ее сначала надо как-то заманить на диван, потом набросать туда персидских шелковых полотен, зажечь свечи, включить музыку и поставить рядом вазу с цветами, а потом я ее…
Сева замечтался в предвкушении соблазна быть соблазненным проказницей из соседнего двора, которая, медленно покачивая бедрами, танцевала перед Севой под Bossa Deep Groove - Choro Cafeina, чуть пьяная или немного накуренная. Она улыбалась, и ее улыбка еще больше томила молодого жеребца, Севу Даля из Фигася. Думаете, он возжелал ее? Отнюдь! Он просто хотел ее пекнуть или пежнуть. Или, скорее всего, просто вдуть.
- Афродита танцующая джаз моих любовных грез, поди до подиума ума и творчества, и науки, и разлуки, и истины немыслимы, и члены людские вышьют имя твое на холсте истории, переплетенной светлыми и темными желаниями нашего разума, разного рода оргазмами. - Сева начал легко касаясь краями мысленной фаты поверхности ее сознания.
- Хммм, - томно протянула проказница из соседнего двора, и сексуально покачивая бедрами, медленно направилась к кровати, на которой возлежал и возжелал ее молодой человек, худой правда, но ничего… Зато, большой у него, - думала сексуальная проказница (Азазель?), томно покручивая бедрами, желающими быть сжатыми в крепких ладонях, но, не забывая, что она все-таки из соседнего двора, а как известно их дворы находятся в ссоре, и она ему тупо должна не дать себя пекнуть.
- Распахни свое тело и дай ветру трансцендентности освободить тебя от оков безмолвия и целомудрия! Снимай же свои одежды, возбуждая мой изголодавшийся, воспаленный разум и плоть свою отдай мне насовсем! - Сева встал… Взял из комода персидских шелковых полотен, красное и белое, и набросал их на диван. Правда, персидских шелковых полотен не было, поэтому пришлось два полотенца взять и кинуть на кровать, потому, что дивана тоже не было.
- Ну и не беда, что нет персидских шелковых полотен и дивана нет, - подумал Сева, - все равно засажу.
Он подошел к проказнице и шепнул ей на ушко что-то про космических ведьм, похитительницу сердец и вселенскую королеву миньета. Снял с нее аккуратно пижаму с мишками, она была не против. Подвел к дивану, и посадил.
- Вот тормоз! - выругался про себя Сева. - Цветы!!! Романтика!!! Надо бы красиво в этот раз постараться. Или сначала вдуть, а потом цветы подарить?
Сева метнулся на кухню и принес оттуда пиалу своей собаки Просто. Потому что вазы с цветами у него не было. Был только странный цветок на окне, но его Сева с проказницей из соседнего двора не ассоциировал. Он вообще практически никогда не ассоциировал. Даже когда долго никого не видел. Просто он с детства знал, что у тех, кто ассоциирует, часто что-то вибрирует. Поэтому сегодня решил просто пекнуться. А пиалу с водой он поставил перед ней и произнес гимн истины желания совокупиться, в отсутствие цветов, дивана, пафоса, бабла, тачек, шмоток, и просто гимн истины желания совокупиться.
- Я буду тебя творить и воять целую вечность, и я не могу себе позволить, чтобы богиня хоть на мгновение испытала жажду порока. Это чистое вино природы, наполнит тебя силами чувств, о, моя неземная курвятина! - последние слова утонули в стоне от переполняемых Севу эмоций. Он бросился на кровать. А еще надо было свечи зажечь. Но он забыл. Думаете трахнул? Спросите у Азазель.